Идея строительства глубоководного порта зародилась в начале 2010-х годов при президенте Михаиле Саакашвили как ядро более широкой урбанистической инициативы «Лазика». Лазика должна была стать современным городом с населением до полумиллиона человек и крупным логистическим центром
В 2014 году правительство «Грузинской мечты» объявило международный конкурс, который в 2016 году завершился подписанием 49-летнего инвестиционного договора с «Anaklia Development Consortium» (ADC). Консорциум включал TBC Holding (Грузия), Conti International (США), SSA Marine (США), Wondernet Express (Великобритания), G-Star (Болгария) и Van Oord PPP International (Нидерланды). Согласно первоначальной модели, государство должно было инвестировать около 100 млн долларов США, остальные средства — частная сторона.
Программой предусматривалось, что порт примет первые суда уже в 2020 году. В первой фазе пропускная способность должна была составить 600 тысяч контейнеров в год, а к 2030 году грузооборот достиг бы 14 млн тонн. Глубина планировалась 16 метров, что позволило бы принимать крупнотоннажные суда, которые не могут заходить в порты Поти и Батуми.
В декабре 2017 года на берегу начались строительные работы, а в сентябре 2018 года — углубление морского дна. В 2019 году против основателей TBC Мамуки Хазарадзе и Бадри Джапаридзе было возбуждено уголовное дело по статье отмывания денег, что ударило по авторитету консорциума; в том же году Conti International вышла из программы. Правительство утверждало, что консорциум не обеспечивает финансирование, консорциум возражал, что власти препятствуют инвестиционному процессу. В январе 2020 года правительство официально расторгло инвестиционный договор с Консорциумом развития Анаклии.
Только в мае 2024 года правительство Грузии назначило нового частного партнёра — китайско-сингапурский консорциум во главе с государственной компанией «China Communications Construction Company» (CCCC). Сообщалось, что восточноазиатский консорциум получит 49% акций будущего порта, в то время как государство сохранит контрольный пакет (51%). Премьер-министр Ираклий Кобахидзе заявил, что «первые суда» Анаклия примет до 2029 года, а объём первой фазы оценивается в около $600 млн.
«Это специальная операция против свободы грузинского государства. Заранее спланированные шаги для удаления страны от цивилизованного демократического мира и вовлечения в российскую сферу… Даже при администрации Трампа Майк Помпео предупреждал быть осторожными с китайскими и российскими компаниями в стратегических местах», — прокомментировала ситуацию бывший министр обороны Грузии Тина Хидашели.
Кроме того, важно отметить, что примерно в 30 километрах к северу от Анаклии, в городе Очамчире, оккупированной Россией Абхазии, с 2023 года ускорились планы строительства «базы технического обслуживания» (морской базы) Черноморского флота России. Это развитие увеличивает риски безопасности для западной прибрежной инфраструктуры Грузии, усиливая страховые, финансовые и стратегические неопределённости вокруг крупнейшего в стране проекта глубоководного порта.
Однако это решение подверглось резкой критике как в Грузии, так и на международных платформах. В американских политических кругах напомнили, что некоторые подразделения CCCC находятся под западными санкциями. Прозвучали предупреждения, что привлечение такой компании к черноморской стратегической инфраструктуре может усилить зависимость Грузии от Пекина и Москвы, ограничив её политическую и экономическую самостоятельность.
В конце 2024 года стратегическое партнёрство США-Грузия было приостановлено, а ключевая фигура правящей бизнес-элиты Бидзина Иванишвили попал под американские санкции. Этот жёсткий фон значительно ослабляет интерес западного капитала/операторов, даже если правовых препятствий нет. Тем не менее, вице-премьер и министр экономики Леван Давиташвили подчеркнул, что именно этот консорциум представил предложение, соответствующее требованиям проекта и располагающее необходимыми техническими ресурсами и опытом.
Почему это важно для региона
Действующие порты Грузии — Поти и Батуми — имеют ограничения по глубине и размерам судов: в основном обслуживают фидерные суда небольшого размера. Глубина Анаклии может существенно изменить правила игры, обеспечив более крупные транзитные потоки в направлении Европа-Азия и усилив возможности Транскаспийского коридора. В условиях украинской войны этот маршрут продолжает требовать глубоководный узел как для сокращения времени, так и для уменьшения зависимости от морской инфраструктуры.
Правовой фронт: двухэтапная победа
Парижский этап (ICC, июль 2024 г.): В 2020 году ADC обратилась в Международный арбитраж Парижа (ICC) за возмещением ущерба от расторжения договора; в июле 2024 года иск был отклонён. Грузия заявила, что это подтвердило законность расторжения.
Вашингтонский этап (ICSID, 30 июля 2025 г.): Голландский инвестор Боб Мейер (Van Oord PPP International) по своему отдельному иску потребовал компенсацию на основании соглашения BIT (Грузия-Нидерланды). ICSID отклонил требование, присудив Грузии около $6,5 млн компенсации расходов. Министерство юстиции Грузии подчеркнуло, что суд принял аргументы правительства, включая то, что расторжение было законным и что инвестор не обеспечил финансирование в сроки.
Власти представляют оппонентов как «мошенников», которые «пытались взять 1,5 миллиарда из карманов граждан»: подобную лексику использовал и спикер парламента Шалва Папуашвили в посте, распространённом после ICSID. Оппозиционное «Лело» утверждает обратное: «это был спор Мейера, а не Хазарадзе-Джапаридзе», а проект «был остановлен по политическим мотивам». Помимо правового «расчёта», Анаклия продолжает оставаться линией внутриобщественной поляризации.
Риски и вызовы
На пути развития Анаклийского глубоководного порта существует ряд взаимосвязанных рисков, которые могут существенно повлиять на финансовые, экономические и стратегические перспективы проекта.
Во-первых, санкционные и правовые ограничения представляют значительный вызов: действующие международные ограничения в отношении китайской компании CCCC, участвующей в проекте, осложняют участие западных финансовых институтов и страховых рынков. Это может продлить процесс привлечения инвестиций или заставить правительство и инвесторов изменить структуру проекта.
Во-вторых, фактор безопасности: ускорение строительства базы технического обслуживания Черноморского флота России в городе Очамчире оккупированной Россией Абхазии увеличивает уровень риска для морской инфраструктуры Западной Грузии. Это может повысить страховые премии и оценку инвестиционных рисков, делая эксплуатацию проекта более дорогой и неопределённой.
В-третьих, внутриполитические противоречия продолжают поддерживать политическое «перетягивание каната» вокруг инвестиционных решений. Продолжающиеся обвинения и противоречия между оппозицией и властью вредят атмосфере доверия вокруг проекта и могут отпугнуть осторожных инвесторов.
Наконец, рыночные риски: без участия крупных международных транспортных компаний и терминальных операторов, а также без обеспечения долгосрочных грузовых договоров, глубокое перенаправление грузопотоков в Анаклию может значительно задержаться или вообще не реализоваться. Нынешний фидерный профиль грузинских портов свидетельствует о том, что без привлечения международных операционных мощностей трудно обеспечить полную загруженность порта.
Заключение
История Анаклийского глубоководного порта — одна из крупнейших инфраструктурных инициатив Грузии последнего десятилетия, которая одновременно является экономической возможностью и очагом политической и геополитической конкуренции. Несмотря на правовые победы правительства в международных арбитражах, проект продолжает оставаться в атмосфере противоречий и недоверия.
Технический и рыночный потенциал очевиден: Анаклия может восполнить ограничения по глубине и пропускной способности существующих портов Грузии, укрепить роль страны в европейско-азиатской транзитной сети и способствовать развитию Транскаспийского коридора. Однако инвестиционные перспективы затеняют одновременно несколько факторов: привлечение оператора, находящегося под западными санкциями, расширение российского военно-морского присутствия у берегов Абхазии, внутриполитическая поляризация и отсутствие международных операторов.
В этих условиях перед Грузией стоит стратегический выбор: либо обеспечить политическое и экономическое равновесие, привлекая разнообразных и надёжных партнёров, либо продолжать проект с немногочисленными и спорными подрядчиками, принимая риски потери безопасности и экономической самостоятельности. Будущее Анаклии, по сути, станет показателем того, в каком направлении движется Грузия в своём геополитическом и экономическом курсе.
